"Во всех частях земного шара имеются свои, даже иногда очень любопытные, другие части"

Александр
Панфёров

• Главная
• Архив
• Путешествия
• Фотогалерея
• Преподавание

Новый год в горах Архыза

... Ну, так что же – я возьму акварель,
Нарисую я зеленую ель,
Фиолетовый закат, синий дым,
Нарисую я себя молодым.
Нарисую, что сижу у костра
И готов так просидеть до утра, ...

Сергей Бальцер

Звёзды во сне. Я ещё сомневался – а вижу ли я их, или мне кажется, – и пытался отождествить – но больше, чем Кассиопею, не углядел в россыпи.

Уже которую неделю нет неба над Городом. Живёшь как крот. Что за жизнь! А на носу Новый год. Для меня Новый год – это светлый момент жизни. В который следует обновиться, как того требует добрая народная традиция. Можно, конечно, просто разгуляться в праздничной пирушке, напиться, отбелить мозги, и проснуться в новом году с чистым сознанием. Я же решил навестить заснеженные величественные горы, послушать извечную тишину, окунуться в пустоту их пространства – по старой традиции.

Дорога, станции, новые люди, встречи со старым, смена серого Города на солнечный Кавказ, скитания по горным долинам и по-над облаками, на верхотуре, настоящее сияющее звёздное небо, костры и ночёвки в белых горах, под пихточкой со звездой на макушке – в неподдельной атмосфере Нового года, – ну всё, хватит мечтать, собираю рюкзак и еду в новый год.

Декабрь 30 – Январь 7, 2012; Буково, СКАС (Северокавказская астрономическая станция, или Казанка), гора Пастухова, Софийская долина

Нижний Архыз, или Буково – источник воды Архыз и академгородок астрономов

Через него идёт мой путь в архызские горы. Главная улица как будто висит в воздухе и упирается в гору Верблюд. Здесь больше от весны, чем от зимы – ощущение Нового Года у меня пропадает. В замешательстве под навалившимися чувствами вскрытой души быстро совершаю паломничество к святым местам – и наверх, наверх на Гору.

Ильинский храм

Это немногое, что осталось от 1000-летней аланской столицы, преемницей которой можно считать Буково. 1000 лет назад здесь бурлила жизнь, процветали ремесла, это был центр православной епархии под патронажем Византии, с большим количеством храмов. Православие здесь было принято еще раньше, чем на Руси, но не смогло стать столь же влиятельным. И всё это кануло в лету.

Впившись взглядом в это древнее строение под современной штукатуркой, чувствую себя однодневным мятущимся мотыльком, который вдруг узнаёт про вечность – смысл жизни приобретает абсолютное значение без какой-либо религии.

Храм действует. По просьбе из Тольятти ставлю свечу.

Кораблик

Утёс в центре кадра едва выделяется со стороны храма. Он также значителен в местной жизни. Там покойно щебечут синицы, как в Раю, и медитация нисходит на каждого. И облегчение души. Но, на 500м выше я не полез. Не созрел ещё.

Ближе до коллег в лабораторном корпусе Обсерватории. С ними когда-то я управлял делами пульсара в Крабовидной туманности. Подозреваю, что они потенциальные миллионеры, особенно слева, Григорий Бескин: открытия новых принципов Вселенной могут изменить жизнь человечества скачком.

В их кабинете взгляд всё также устремлялся через окно к Кораблику. Они видят его постоянно, отрывая взгляд от компьютера, перелопачивая данные астрономических наблюдений. Так некогда стража аланов посматривала на него: не дымит ли, не горит ли сигнальный костёр. И ковали внизу будущее: плуги, мечи и наконечники для стрел. Подумать только, через несколько сот лет здесь заработали телескопы. В очередном будущем небо над Корабликом, наверное, отравит дым труб какого-нибудь перерабатывающего комбината.

Владимир Плохотниченко и ...

София Митронова – последний пункт в обязательном списке

Они живые участники легендарного поиска чёрных дыр В. Шварцманом, закончившегося трагически.

... Опасно через меру пристраститься
К давно налаженному обиходу:
Лишь тот, кто вечно в путь готов пуститься,
Выигрывает бодрость и свободу.

Как знать, быть может, смерть, и гроб, и тленье –
Лишь новая ступень к иной отчизне.
Не может кончиться работа жизни ...
Так в путь – и все отдай за обновленье!
Иозеф Кнехт

Гора

На 900-м выше посёлка воздух разреженней и сам невесомей. Здесь зима. Сосёнки в снегу! Толпой лезут из тёмного ущелья на свет. Где как не на горах встречать нам Новый год, когда внизу катастрофическое потепление.

Гора в жаргоне местных, буковчан – это некий отрог, гора Семиродники, в системе хребта Ужум, откуда наблюдают небесные светила телескопами. Среди них самый большой телескоп России, 6-метровый. Некогда он был даже её гордостью, самой большой "пирамидой". Размерами и сложностью он впечатляет соразмерно горам. Нынче это заурядная техника.

Здесь же несколько малых телескопов Обсерватории, "Астрофизики" и Казанки, а также гостиница.

Безлюдно ... пока не нагрянут экскурсанты и праздная публика.

Казанка

Или Северокавказская астрономическая станция (СКАС) Казанского университета. Это павильоны и башни с телескопами и жильё в вагончиках. Долго она распадалась с развалом СССР, чудом университет не закрыл её, пока трудами её кузи, директора Владимира Соловьёва, не стала столицей астрономов-любителей России.

Здесь я отлёживался в каморке вагончика между походами, слушая шуршание мышей и читая "Воспоминания розы" о де Сент-Экзюпери.

Цейсс-400

Рефрактор, реликт, патриарх Казанки. В давние годы, ещё студентами, мы наблюдали на нём холодными ясными ночами как классические астрономы: часами гидировали телескоп, борясь со сном, пока шла экспозиция неба на фотопластинку. Это и представляет искусство наблюдений. Фотографировали выбранные участки неба на огромные 30см фотопластины – делали "летопись" звёздного неба. И доныне стеклотека этих пластин существует и ожидает подвижника, кто бы оцифровал её и тем самым сделал доступной для научного мира.

В этот день я допоздна болтал с Соловьёвым, слушал завывание ветра, осматривал помещения СКАС, будто это кунсткамера, поднимался по лестнице башни и оттуда наблюдал за горизонтом и облаками. Было красиво.

31-го я ушёл гулять до ночи. Мне надо ухватить самое своё бытие.

Гороховая балка

Верховья балки Гороховая

С хребта Ужум Верблюд вовсе не верблюд, а Буково, едва виднеющееся в самом низу балки, так глубоко погребено в складках хребта Мцешта, что большие горы не видны оттуда и пространство не ощущается. Так что – ищи перспективу.

Ужум (ок. 2000м)

Верхотура северной части хребта Ужум (Ужум второй) – невзрачная пустошь, моё любимое место для прогулок. В восточной части он полог и прогулки по нему не требуют напряжения – остаётся только созерцать. Тихо. И в этой тиши будто от вечности стоят горы. Солнца столько, что больно смотреть.

Панорама вершин в системе Ужум – Большой Карабек (2979м), Малый Карабек (2785м) и Пастухова (2733м) (слева направо)

Над Большим Карабеком снежный флаг – значит там хорошо свистит. Между Карабеками заметна Морг-Сырты (3141м) в соединении с дальней Софией (3637м). Гора Пастухова – место паломничества неофитов и матрасников.

Приход Нового Года я отметил скромно, прогулкой 31-го на Пастухова. Скромно, потому что планы были на большее, а это действительно слишком простая прогулка, чтобы можно было о ней говорить. И всё же.

Вершина! Как высоко я стою над простирающимся миром! Этот верхний мир совсем другой, чем тот, что в глубоких ущельях, далеко внизу: здесь простор, которого и на бескрайней равнине не увидишь, здесь ощущение вертикали – того измерения, которое не чувствует обычный человек, ощущение, доступное лишь птицам. Море света. Тишина – как вечность и величие, с которыми приятно соприкасаться, которые более понятны своей абсолютностью, чем изменяющийся и обманчивый мир. Только упругий ветер вибрирует. Все капризы недовольства до и все старания восхождения воздаются. Горы – это чудесная обитель богов. Здесь легко фантазировать. Дальнее кажется близким, путешествия – делом воображения. Расстояние – это иллюзия, и преодоление расстояний может быть много более лёгким предприятием, и совсем иным.

Кызыл-Ауш

Кажущаяся близость хребта Кызыл-Ауш (от ближнего плана и направо) к востоку, через долину Марухи, заманчива и обманчива. Туда уже не обернёшься за день и надо позаботиться о ночёвке на высоте 3000м. Хотя, мы с коллегой Дмитрием Мониным сделали марш бросок на Кызыл-Ауш, туда и обратно, за день (осенью). Только 1.5 часа не хватило до пика Кызыл-Ауш (3141м), едва заметной пимпочки на хребте.

Эльбрус (5642м)

Марухская долина

Это безлюдная долина. По ней до Марухского перевала километров 25. Всякий раз тянет в эту долину с необычной силой, погулять. Перепад с Коровьего перевала, что к востоку от Пастухова, 1500м. Сразу внизу ферма.

Зеленчукская долина

Близкое далёко. Когда мы с другом Андреем Кокшаровым в первый раз очутились на Кавказе, и в горах, и в первый день, как открыли со сна глаза, увидели заснеженную Пастухова, – мы пошли на неё смело, без завтрака и сборов. Тогда снег лежал там даже в конце лета. Однако нашу жажду он не утолил. А внизу река Зеленчук манила близостью. Долго спускались мы на 1.5км к реке, мечтая от жажды водицы напиться. И лишь к позднему вечеру едва выползли на станцию на Семиродниках, цепляясь за сосны от изнеможения.

Панорама гор к югу, с вершинами ( 1) Кызыл-Ауш-Дуппур (3426м), слева от Большого Карабека (2979м), Малый Карабек (2785м), ( 2) Морг-Сырты (3141м), София (3637м) и Пшиш (3790м), высочайшая вершина Архызского массива ( 1 и 2 – индивидуальные, более резкие фото)

Чаепитие на склоне Пастухова

С термосом чая созерцать можно очень долго.

Астро-гора Семиродники (2100м) и дольный чадящий мир предгорий к северу

На Семиродниках телескопы: в горах и звёзды замечательные, не размываются и ярче, чем в долинах. За Семиродниками Мцешта. А ещё дальше, справа – Джисса

Малые телескопы Обсерватории

Семиродники

К вечеру я спустился и застал мир угасающим в предверии Нового Года. Сакральным восхождением, равно как и отрешённостью от дел, я приблизился к нему как нельзя лучше.

Новогодние НЛО над горой Пастухова

Гостиная Казанки

Утро нового, 2012 года на хребте Морг-Сырты (ок. 3000м)

Таким я увидел его, открыв дверь вагончика. Пустой и хороший день. Эх! Куда-то хочется. Мороз, Солнце, голубое небо – что ещё можно желать для прогулки.

Собрался на прогулку до самой ночи, до северной оконечности Ужума, откуда открывается потрясающая панорама казачье-черкесского мира: на севере стеной стоит столовая гора Джисса, от неё растянулась далеко вдаль столообразная стена хребта, в широтном направлении, словно изгородь, за которой к югу схоронились аулы и станицы. Все, что есть, видны как на ладони: Сторожевая, Ермоловка, Даусуз, Зеленчук, Хабез, Маруха. Они расположились в широких долинах, у подножия хребтов, будто под ногами, когда смотрите на них с Ужума. Очень зримо обнаруживается контраст: уютные и открытые солнечные долины переходят в узкие сумрачные ущелья гор. Этот контраст вызывает удивление и вопрос: почему 1000 лет назад аланы построили город (полагают даже, что это была столица) именно в глухом ущелье, на территории нынешнего археологического заповедника, рядом с Буково?

Однако, погода резко изменилась, без длительной прелюдии, как обычно в горах.

Ужум накрывает снежный шторм

Звёздный

Хорошо, что отошёл недалеко, лишь до астропункта Звёздный, вернее жалких останков бывшей станции слежения за астроклиматом – развернулся.

Лошади на голом зимнем хребте

Их можно нечаянно увидеть вблизи северной седловины горы Пастухова, где снег на склонах Ужума выдувается. Это выносливые лошади, карачаевской породы. Они живут сами по себе, не требуя заботы. А ведь холодно, корм скудный, и зверье дикое вокруг. Я был рад встрече и тронут ими. Ведь я так же, хоть и недолго, бродил один по голому хребту, под серым небом, под порывами холодного ветра.

Снегопад

Вблизи "Японии" случилась снежная блокада. Это старый небольшой карьер под каменной стеной обрыва метров в 10, с неё навалились камни, и параллельно ей уступами вниз вытянулись валы. Все это поросло кустами и корявыми, но достаточно высокими соснами. Летом камни здесь покрыты мхом, растёт малина, черника и брусника. Встречаются огромные моховики и белые. Сюда я и свернул от хлещущего снега, проваливаясь в снег между камнями выше колен. В соснах гудит ветер, завывает тупой, безжизненной музыкой. Привалившись к мшистому морщинистому и шелудивому стволу сосны-раскоряки, погружаюсь в мысли: неохото торопиться обратно и хочется ухватить то, что здесь есть и всё же не было без меня. Мне хорошо. Этот простор, утонувший в пелене, неясные очертания леса внизу, снежная целина. Оглядываюсь и слегка вздрагиваю от следов-лунок, там где я прошёл. Удивительно, что хорошего я нашёл в безжизненных заснеженных пространствах и складках гор. Наверное, будь я не в тёплой пуховке, голодный и замерзающий, я бы вряд ли так любовно смотрел на эту снежную вакханалию-хаос. Но всё равно, я не испытывал ужаса при этой мысли. Даже смерть в таких обстоятельствах не ужасает. Как бы любовь к этим холодным просторам, где казалось бы осталась только космическая пустота. Сосны, скалы, ветер и снег на всем. Снег сыпет, лепит фигуры деревьев и камней.

Новогодний бонсай

Наверху проквохтала куропатка. Под укрытием сосен я развёл костёр и вскипятил чай.

Миновали дни выжидания и спусков в Буково с новогодними хождениями по гостям. А планы были торжественно провести рождественскую ночь в глубине гор, как я воспринимал когда-то верховья Софийской долины. Подобные ущелья как будто изолированы от цивилизации.

От Буково до Архыза подобрала попутка, ехавшая на Лунную Поляну. В Архызе я взял туристические лыжи у Виктора Марьева (бывший КСС). Поговорили – он уговорил меня взять газовую горелку с балоном, узнав, что я на дровах, и посоветовал альтернативы для ночлега в верховьях Софии. До Мостовой Поляны плёлся по дороге. Она оказалась очень оживлённой. На поляне народ катался с горок. Не ожидал. Летом здесь много народа, а дорога пыльная и постоянно снующие авто вызывали лишь одну мысль: "И зачем я бью здесь ноги?"

Вход в Софийскую долину

И вот я у заветного камушка после взлёта на входе в долину Софии. Здесь можно перевести дыхание и поменять настроение на лыжи. Видна лыжня – есть надежда на собратьев по разуму впереди. Увы, снега непривычно мало. Так не похоже на метровые снега в эту пору. Ещё хуже, что пробита автоколея (снегохода и ГАЗ66).

По ходу справа открывается Софийский хребет и его вершины, отрог Главного Кавказского Хребта.

Вершины 60 лет КЧАО (2970м) и Пештера (слева, 3070м)

София (3637м)

Лавинный желоб на Софийском хребте

Софийское Седло (2600м)

Долина маленькая и через три часа хода поднимаюсь в верховья долины. Однако, снега слишком мало, долину режет колея-артерия цивилизации – и испаряется дух сердца гор. Далее за ним только на верх Софийского хребта, по ущелью Ак-Айры, или через перевал Софийское Седло в долину Кизгича. Но, я собирался сюда с уже застуженным коленом(1) и оно работало только вверх, спускаться я не мог.

Пик Кисловодск (слева, 2973м), София за ним (не видна)

В этом месте долины была ферма (1920м), с баней и приличным жильём, со множеством комнат с печами. Зимой по праздникам у этих печей млели отсыревшие за день туристы – так жили в СССР. Увы, оставшийся единственный дом оказался без дверей, с разрушенной печью, загаженный (значит это и имел ввиду Виктор). Хочется крышу над головой на предстоящую ночь, даже без печки. В округе несколько кошей. Один из них едва виднеется в устье ущелья Ак-Айры, за рекой, в стороне пика Кисловодск.

Банька в устье ущелья Ак-Айры

Рядом с кошем оказалась банька в лесочке – значит там можно покострить. С дровами проблема: весь сушняк изводят летом. Мороз был небольшой и я не стал корпеть над топкой бани, предпочёл холодную ночёвку в ней и костёр снаружи.

Пока кочегаришь, насмотришься и на синеву снега, и на фиолетовый закат, и на рождественские звёзды. Чая с дымком – пей не хочу. Накатывает усталость, застывает взгляд на плавящихся рдяных углях костра, оседает рой мыслей. Тихо пришло Рождество, у угасающего костра, под мерцающими звёздами над высокими пихтами.

... Заливались вышитые птицы,
А дракон плясал уже без сил,
Даже Будда начал шевелиться
И понюхать розу попросил.

И светились звёзды золотые,
Приглашённые на торжество,
Словно апельсины восковые,
Те, что подают на Рождество.
Николай Гумилёв

И тут происходит нечто жуткое, то ли к этому моменту, то ли позже: из ничего появились огни и плавно спустились из глубины Ак-Айры к кошу, жахнули громогласно и исчезли в коше. И снова тихо.

Восход над Софийским Седлом

Вниз по Софийской долине

Вдалеке долину запирает хребет Абишира-Ахуба, слева Софийский хребет, справа пологий хребет Чагет-Чат. Увы, ничего мне нельзя: коленка не велит.

Возвращаться этим утром. Отсыпаюсь вволю, благостно, как младенец, и неторопливо выхожу. Горелка была кстати: чтобы не задерживаться с завтраком, – спасибо Виктору. Любуюсь искрящимся снегом и обнаруживаю две фигурки выше, к Софийскому Седлу. Это оказалась Татьяна Комарова из Черкесска с шофёром, она фотографировала сюжеты для полиграфии. Они довезли меня на Ниве от самой фермы-развалюхи до Буково.

На следующий день я выехал в Город. Шёл снегопад. Кажется всё удалось. Когда ещё придётся попастись на диких пустынных хребтах.

P.S.
А новогодние чудеса оказывается были! Подарками были люди. Вот ведь, чего-то ждёшь, а ОНО рядом. В путешествии мне встречались только добрые люди, интересные собеседники и бескорыстная помощь. Трогательны и так дороги мандарины от мальчишек-лыжников в попутке до Архыза – рожденственское угощение для бродяги; дружеская компания с горником из Ставрополя незаметно скоротала многочасовое ожидание на ж/д станции Невиномысская; Виктор Марьев – где была бы моя звёздочка без его простого сочуствия; Михаил из Зеленчука, студент Белгородского университета, ещё не попавший в ловушки большого города; Владимир Соловьёв, поразивший меня своими прогулками по сказочной Африке.

Комментарии:
1. Лечение застуженной коленки на личном опыте: через две недели, по возвращении в Город, стагнирующая боль прошла за день от бутылки красного вина, домашнего, не разбавленного. Может это случайность, а может любые артритные заболевания можно лечить таким образом. Целебные свойства красного вина мне известны также по народному опыту лечения чумки у собак. [назад]