Venus and Pleiades at dawn
"Во всех частях земного шара имеются свои, даже иногда очень любопытные, другие части"
Александр
Панфёров

Захолустье, или вдоем по Марухе

Вот взобрался я на вершину
Сижу здесь радостен и тих ...
Ты к людям, ключ, спешишь в долину –
Попробуй каково у них!

Фёдор Тютчев



Лыжный поход в Марте 7-10, 1996; БТА – перевал на восточном плече г. Пастухова – долина реки Маруха – подход к перевалу Марухский – возвращение; 80км

То, что мы со Славой Дебур несколько месяцев собирались предпринять, наконец-то свершилось: 7-го марта мы выехали вечерним автобусом на БТА с дальнейшим направлением движения в долину Марухи. Рюкзаки до макушки и лыжи естественно не оставляли равнодушных на остановке, и сыпались пожелания удачи.

Правда у меня была неприятность: на ладони был сильный ожег (веревкой), который так саднил, что наполовину поглощал все мое внимание. И лишь вторая моя половина внимала миру, утонувшему в тумане и падавшем мокром снегу.

Только вышли из автобуса наверху, как сразу стало холодно от ветра с туманом. Облачившись в пуховки, мы двинулись к Коровьему перевалу – кратчайший путь в Маруху. Погода была невзрачная и пустынный пейзаж с частично вытаявшими из-под снега буграми, никак не грел. Смотреть было не на что и я, идя следом за Славой, стал смотреть под ноги. И лишь тогда обнаружилось кое-что удивительное. Это были цветы – крокусы, редкие и крошечные. Просто удивительно как они изменили настроение, эти маленькие бриллианты жизни в окружающем захолустье. Они были белого и синего цветов разнообразных оттенков. Несмотря на холод и отсутствие солнца, некоторые были раскрыты. Зачем – этого я не понимал.

Помытарившись на спуске по косогору и завалам, мы вывалились из леса в долину. Туман гулял поверху, оставляя, таким образом, возможность рассматривать пейзаж. Все так же текла речка, а на склоне слева ютилась неопрятная ферма, заброшенная с осени. Снега не было вообще. Землю укрывала пожухлая травка, куцая после летних нашествий отар овц. Изредка торчали остья репейника и в некоторых местах одиноко стояли раскидистые сосны. Типичный английский парковый пейзаж. Только неряшливый.

Долина Марухи в начале марта у горы Б. Карабек. Фото Вяч. де Бур Барак пустующей молочной фермы – наше жильё в первую ночь

Далее мы перешли на рысь, т.к. надо было успеть до темноты ко второй ферме. Уже давно наступила беспросветная ночь, а фермы мы еще не достигли. Едва не проскочили ее. Наконец-то скинули рюкзаки с ноющих плеч. Устроились в одной из жилых комнат в длином бараке фермы, в которой меньше пахло бараньим жиром. Затопили печь, и жизнь потекла своим бивуачным чередом: дрова, котелки, вода, выбор меню и лежанка. Нам не спалось. Наверно потому, что это была первая ночь, а может быть свет Луны сквозь дымку тумана, в окне, у изголовья кровати, будоражил голодное воображение. Я чутко внимал звукам и шорохам снаружи. Среди звуков властвовал отрывистый крик совы.

2-ой день. 5 часов марша, через несколько ферм по пути, вверх по долине, пока не достигли Черного озера. Рядом с ним застава пограничников. Самих же не было по причине непроходимости перевалов и полного отсутствия людей в этих местах зимой. Неказистая их казарма была все же наиболее комфортным жильем, о каком можно было только помыслить в подобном месте, и мы остановились в ней, выбрав ее нашим базовым лагерем. Надо сказать, что здесь, вверху долины, снег уже лежал толстым слоем и можно было идти на лыжах. Погода была отвратительной: серой и сырой. Поэтому мы не рвались ближе к перевалу: если погода плохая, то на вершинах делать нечего и времени на подход с избытком.

С радостью сбросили в казарме рюкзаки и покатились еще выше по долине посмотреть проход в каньоне. Пробежав на лыжах (от легкости, обуявшей нас) целый час, мы все же не достигли каньона, но имели возможность рассмотреть его издалека. Решив, что будем проходить по-над ним справа, если не удастся прямо по нему, повернули назад и успели как раз до темноты, чтобы еще и дров собрать. Дрова вообще-то не валялись под ногами и Слава стал обламывать сучья у сосны, забрасывая на них веревку с камнем. Потом была ''африка'', чему мы были поначалу рады. Застава стояла на открытом, возвышенном над долиной месте. Вся видимая долина была в сильной степени плоской, что можно было кататься на беговых лыжах. Летом же все это представляет из себя болотину, как раз по причине плоскостности. Смотрю – опять все тот-же унылый вид в тумане, что и в предыдущий день.

Нары были к нашему распоряжению и не приходилось задумываться над лежанкой. Кругом бревенчатые стены, замазанные землей, предметы солдатского быта, сделанные ими же: табуретки, светильники (теперь не светящиеся), оружейная комната, барельеф Ленина, валяющийся на стелаже, пробитый точно посередине для крепления на гвоздь. Во всем чувствовалось запустение. Никаких следов пребывания хоть кого-нибудь с конца прошлой осени мы не обнаружили в верховьях долины. Это был апофеоз одиночества. Следы зайцев, волков, лис и всякой мелочи лишь усиливали это чувство.

Тишина. Изредка переговариваемся. Вероятно, каждый впитывает новые ощущения, непривычные для людского общества. Мы – робинзоны. Соответственно, думали как лучше приспособиться к жизни и наслаждались каждой минутой комфорта. Обсудив завтрашний план, мы легли спать, на нижние нары. Наверху же было невозможно спать по причине ''африки''. Однако к утру нас более мучило другое – холод.

3-ий день. Поднялись в пять, в надежде пораньше выйти к перевалу. Однако наше эпикурейство (неспешное чаепитие и неторопливость) обернулось выходом в семь. За плечами облегченные рюкзаки, с теплыми вещами, примусом и продуктами. Катится легко. Да и погода улучшается. По каньону пройти не удалось и мы миновали его верхом, с задержкой на час. Солнце к тому времени светило нещадно на прояснившемся небе. Пришлось делать маску из носового платка. Смотреть в ней было неудобно и я смотрел в ней чаще одним глазом, с противоположной от солнца стороны. Далеко впереди Марухский перевал. Вокруг все в снегу. Его много: местами снега более 10 метров – настолько сглажен рельеф. Растительность исчезла. Безмолвный, искрящийся под солнцем простор. Горы как бы принизились – мы приближаемся к перевалу. По ходу отмечаем куда можно было бы забраться.

Делаем привал. Две крошки перестают двигаться – и огромное пространство замирает вместе с ними. Разгоряченные. Жуем плитку шоколада. И тут замечаем, что ветер усилился и дует с перевала. Утепляемся пуховками и идем дальше. По мере того как перевал закрывается облаками угасает надежда взобраться на него. Промучились еще 1.5-2 часа на объезде каньона и подъеме на лыжах лесенкой, пока не дошли до истощения сил. Я в своей маске буквально задыхался. Благо солнце ослабло в дымке и я сбросил ее. Да, месить сыпучий снег на подъеме лесенкой – занятие достойное Сизифа. Но вот становится очевидным, что времени у нас мало, что мы слишком устали на подходе. И вблизи бывшей гляциологической станции решаемся прекратить восхождение взамен на королевский суп из сушеных грибов.

Быстро роем пещеру в снегу. Разводим примус. Но увы, ''Эверест'' показывает свой норов именно здесь, под перевалом. И наше благостное настроение улетучивается. Целый час пытаемся раскочегарить проклятое ''ноу-хау''. Нанюхались газов непрогоревшего бензина. В общем все не то.

Кое-как приводим примус в чувство и кипятим только чай, дабы не задержаться здесь с супом до темноты. В компенсацию нашего несчастья давим банку сгущенки – и снова настроение улучшается. Мы сидим в достаточно теплой пещере и нам нет никакого дела до ветра со снегом снаружи. Однако незаметно для нас видимость резко ухудшается, что грозит потерей ориентации при возвращении. Наскоро собравшись, еще отягощенные едой (не расчитывали на спешку), скользим обратно. Ветер в спину, рельеф не сложный и мы продвигаемся уверенно. Но первое предупреждение беса не заставило долго ждать: Слава неожиданно подскочил на трамплине. Удивительное дело эта легкая дымка: вроде бы все видно, а можно не заметить провал и в 10 метрах. Слава ругается. Мы осторожно, без набора скорости, идем по своим следам. В одном месте все же решили сократить путь, но попали в глубокий каньон. Пятимся назад и опять по своим следам. Свободно вздохнули только пройдя каньоны. А впереди было еще два часа скольжения вниз по ровной долине.

Казалось бы это по сути все. Потому что последний ночлег был в той же казарме, путь был известный. Но повторяются только обстоятельства, а настроение и мысли движутся как вода в реке: все по новым излучинам.

Последняя ночевка. Ты уже не полностью здесь. То ли дома, то ли опять под перевалом, то опять в казарме греешься у буржуйки и ешь уже состоявшийся грибной суп. Ночью опять шуршат мыши; они подбирают оброненные нами крошки, а может просто прибежали, оживленные нашим присутствием и печным теплом. Часто приподнимаюсь посмотреть на часы.

Обратная дорога освещается захолустным солнцем. Туман понемногу исчезает. Мы уже никуда не торопимся. Просто идем. Замечаю турник в лесу, множество черепов скота, следы зверья. Напоследок я бухаюсь головой о землю. Нет, не от избытка чувств: я хотел погасить скорость, когда выскочил со снега на открытый грунт на лыжах. И вот те шишка на лбу. Тогда в общем-то я очень обрадовался, просто прилив счастья ощутил, что не раскроил себе череп.

Долина Марухи и гора Большой Карабек. Фото Вяч. де Бур Долина Марухи и гора Большой Карабек

Перед штурмом Коровьего перевала мы гордо восседаем над долиной. С нашего возвышения далеко видно. Ни одного движения вокруг, все замерло в неге под весенним солнцем, как и мы. Правда челюсти нас выдают. Куда же денешься от аппетитного хлеба, сала и сыра. Тем временем я думаю, что вон на те вершинки надо бы сходить.


11 марта 1996

Фото Вяч. де Бур