"Во всех частях земного шара имеются свои, даже иногда очень любопытные, другие части"
Когда на последней картине земной
выцветет кисти след,
Засохнут все тюбики и помрёт
последний искусствовед,
Мы отдохнем десяток веков, и вот в назначенный час,
Предвечный Мастер всех Мастеров
за работу усадит нас.
Редьярд Киплинг (Перевод В. Бетаки)
– Послание к книге «Семь морей»
Как приехал в Ачинск, позвонил товарищу моего покойного отца, Юрию Борисовичу Чижикову, всё ещё заядлому рыбаку, а некогда и охотнику, однако, нынче ушедшему в церковь. Позвонил, чтобы просто отметиться. Он, помня мой одиночный сплав-кругосветку прошлого года там, где он рыбачил местами в годы оные, но не случилось объять все их вот так, как я нанизал их на одно кольцо, взыграл и взял меня в оборот – мол махнём, через несколько дней, когда у него кончатся церковные службы, и без разговоров. А я намеревался в кругосветку в августе, когда щука берёт блесну уже уверено. Пришлось согласиться, с сомнением насчёт щуки. Приключения на реке и жизнь среди девственной природы ждали меня всего через несколько дней!
Сплавлялись по нашей сибирской реке Чулым, которая делает петлю от Назарово до Ачинска вокруг невысокого заповедного хребта Арга на границе степей Хакасии и тайги на севере. Сплавлялись 300 км ровно неделю.
Июль 22-28, 2014; сплав по реке Чулым: Назарово – Ачинск, около 300км
Идиллия
Мы шли меж безлюдных берегов,
где деревеньки расположены редко, км через 30, и то не на самом берегу. Такие идиллии были редки.
Спиннинг – наша страсть
Юра нервничал и мы поторапливались, так что
с удочкой посидеть не пришлось: это же надо раньше встать на ночёвку,
или позже отчалить. Вместо удочки спиннинг – снасть для сплава:
раза три бросил и дальше пошёл, или хлещешь снастью пока не прибъёт
к берегу. Со спиннингом всё зависит от тебя, а не
от неторопливой рыбы.
Привал на ночь
Его всегда выбирали на косе.
После уточнения меню ужина, Юра разворачивал разговор за жизнь –
и мне доставалось как в известном рассказе Шукшина Срезал. Критикой
он ставил науку к позорному столбу, и взглядом выедал мне печёнку.
Позади него видны наши "лошадки". Юра шёл на обычной просторной ПВХ лодке,
я – на надувном лёгеньком каяке на одного (Тайга-280, слева).
Моя Марта занимала весь скромный остаток места. Двуместная байда была бы
удобнее. Вещи приходилось тщательно укладывать. Однако, этот каячок довольно узкий,
скоростной и маневренный.
Я – в тельняшке
Значит я не лыком шит и просто так не захлебнусь.
Кроме того, тапочки – признак домашнего уюта
на своей посудине и на речных косах.
Главный продукт
Правильно, это тушёнка. Шеф-повар
доверил пробу мне, как истинному исследователю, которому не безразличен любой вопрос,
даже съедобность тушёнки. Орскую (европейскую) покупать не стоило.
Абаканская и бурятская (значит наши, сибирские – вот где качество)
были хорошими.
Увы, рыба нас не баловала. Последние два года щука
повсеместно на Чулыме не идёт на блесну. Это связано, как говорит Юра,
с изменением кормовой базы. Именно, запустили уклейку под разведшегося
в реке судака, и она успешно размножилась.
Дом родной
Прикипел я к этому весёлому куполу, хотя он пропускает сильный дождь
как решето. Но против этого есть плёнка. Более того, ярого поклонника свежего воздуха,
Юру, тоже приучил к комфорту под куполом.
Марта слилась с песком под тальником, видимо там посуше и помягче.
С сушняком были проблемы, и в густом тальнике – комаринном царстве,
кто знает, тот поймёт каково там привиредничать –
сложно разобраться где сушняк по нижним сухим сучьям.
Утро
Утренняя молитва
На косе всё по прежнему. Котелок уже коптится над костром. Марта в поисках завалявшейся корочки.
Джентельмена видно за версту
Полуденный зной – конец рыбалке. Давно бы пора перекусить и размяться – и вот
наконец-то галечник, более-менее подходящий для пикничка.
Я всегда плёлся позади. Во времени я не был ограничен. Поэтому
мне не хотелось гнать и я волынил,
иногда отдавшись сну и воле течения, если не блеснил. Однако, постоянно
висела угроза опоздать к стоянке на ночь до дождя – это
подгоняло пошустрее грести в поиске подходящей косы. Ведь их было
не так много. Помыслить было страшно ночевать
на лугу или среди леса: гнус. Над рекой и косами гнус сдувается.
Поэтому тактика сплава – от косы к косе.
В этот день, ещё ранним вечером, как раз случилась такая напасть.
Вдруг небо заволокло и задул сильный порывистый ветер. Пока мы спешились
на узкой косе, дождик уже полоскал. Едва переждав первую волну под
полиэтиленом, в тальнике (а комарья то!), развернули шатёр и прижали
его к песку, закинув вещи внутрь, а лодки затащили в тальник.
Шквалистый ветер был такой, что казалось снесёт наш ветхий шатёр
и полиэтилен поверх него.
Вскоре опять пришли тёмные грозовые тучи с дождём. Но, как известным
из сказки поросятам, теперь нам не страшна была гроза.
Лёжа в палатке и слушая барабанную дробь дождя, я отсчитывал
расстояние до молний – гроза приближалась.
И когда молния разорвалась буквально над нами – в сотне метров! –
я был в восторге. К сожалению, гроза так же быстро удалилась и затихла.
Эх, почему так мало гроз. После грозы до ночи оставалось ещё много
времени, даже после костра и ужина. Поэтому, благостно созерцая полог
палатки под крапанье дождика, на сон грядущий мы слушали по радио политинформацию
от китайцев, нового информационного гегемона, по крайней мере
на необъятных просторах Азии. Случилось даже поймать Радио Свободы
(финансируемое Конгрессом США, для тех кто не знает), но вскоре оно
утонуло в китайских волнах.
Рыбак
В такое утро, казалось бы, уходить из обжитого лагеря не хочется. Однако, мы
каждый раз верили, что с новым утром у рыбы вдруг появится жор. А тут и гроза
прошла и оживила воду ионами, не говоря уже о принесённой прохладе, любой рыбам
более, чем нам.
Точит вода берега
Вот где коряжник – милое дело подёргать здесь полосатого разбойника.
Да, когда это было! Нынче блесни неблесни – один результат.
Травянистый берег
В таких местах стоит щука: хорошая маскировка для охоты.
Течёт река
Уносит нас всё дальше и дальше. Нет бы спокойно смотреть как проходят мимо берега,
появляются и уходят такие заманчивые косы. Однако, человеку всегда хочется действовать –
и мы хлещем спинингом или гребём.
Капризна погода
Не даёт расслабиться. Вдруг набегают
облака и угрожают дождём. Этим вечером опять таборились под дождём.
Вечерняя молитва
Погода умиротворилась
От облак осталась лишь тощая дымка.
Солнышко пригрело, уха только что с костра – что ещё надо
Было чудно хорошо. Время как будто остановилось. Недавний аврал с табором под дождём уже казался нереальным. Никаких дел. Разморенные солнышком, мы заканчивали ужинать. Я обсасывал с наслаждением небольшую щучку и думал: "По такому случаю рюмочка водки была бы кстати. И как это Юра переживает без неё?". Я специально не взял водку на реку, дабы здоровья набраться на водах и не провоцировать Юру, большого почитателя зелёного змия. И тут прорезывается зуд моторки, разрушая вечернюю идиллию. Долго она зудела, и поравнявшись с нашей косой, повернула на неё. Наша безмятежность была разрушена, плакало моё здоровье.
Братание с кемеровскими рыбаками перед расставанием
утром: Алексей, (Юра), Николай и Сергей
Пристав к нашей косе после ужина накануне, они вежливо испросили
разрешение на ночёвку рядом. За этой вежливостью оказался медицинский сан.
Хотя мы с Юрой поужинали, они настояли
на продолжении "банкета" – и вот сошлись священник, астроном и
медики на пирушке на любимой косе кемеровчан под Макарово,
под зудение комаров.
В запасе у кемеровчан был ящик водки – наше табу было сломлено.
Алексей допытывался до истины, почему из Тольятти едут на Чулым.
В ход пошли аргументы про чёрные дыры, обладающие неимоверным
притяжением – вот и Сибирь как географическая чёрная дыра.
Рыбалка сплачивает людей.
Юра был в апогее в этот день: он сплавлялся с бутылочкой (на переднем плане),
задаренной медиками. От второй мы из вежливости отказались.
Чулым под Ершово
На южной стороне аргинской петли он прижимается вплотную к хребту. Высоты хребта
до примерно 500 м, при средней высоте плато что-то около 200 м.
Максимальная – 531.1 м, в районе посёлка Алтат, вблизи которого
у нас была первая ночёвка. Постоянно хотелось сделать вылазку на хребет
(но комарыыы!). Возможно,
оттуда хороший обзор. Он узкий: 8-10 км от берега до берега ниже Боготола
(что будет впереди), всего-то, при 300 км полной длины русла между Назарово и Ачинском. См.
1-км карту реки Чулым на аргинском участке. Вылазок не было,
не считая кратковременных остановок у ручьёв, коих стекает с хребта довольно много.
В ручьях чистая вода.
Ершово
По дороге наверх я зашёл в открытый настеж гараж, чтобы спросить о магазинах:
захотелось нам с Юрой чего-то ещё из харчей.
Откуда-то появился хозяин и радостно взялся за меня. Он обстоятельно объяснял
где какие магазины (а оказалось что они все три на одном пятачке, вверх по дороге к школе),
время работы и ассортимент. Я был сконфужен такой общительностью и вниманием ко мне.
Школа здесь кажется фундаментальной и ухоженной
В магазине решили, что я из экспедиции. Однако, уверен, что смотрел я не голодно. Глянул я
на полки – дороговато по сравнению с городом. На консервы было стыдно смотреть
(рыбаку), и взял я пряников и пакет молока (полугодовалой годности). В соседнем магазине
уже ждали меня, где я взял булку хлеба: хотелось местной выпечки, гурманства таки –
а оказался он за три-девять земель привезённым (таки в Ачинске я угостил этой
невидалью ещё и маму). А третий, специализированный магазин успел закрыться на обед.
Раскинулась деревня просторно
Земля здесь вольная. Люди приветливы. Мальчишки увлекаются рыбалкой.
И потянуло меня задержаться и пожить здесь. А сколько их таких
деревень по России.
Возвращался я можно сказать с пустыми руками
"Джо, ты зря надеялся на опохмелку: магазин
закрылся на обед. Но молоко я купил." Надо отдать должное Джо, молока он выпил.
В этот день мы (я) оббегали все магазины ниже по реке, в Чернышево и Макарово (понятно почему) – впустую. В Чернышево его не оказалось, а в Макарово надо было идти домой к продавцу и вызывать. Пообедали, уже поздно, за полевым столиком на лугу за Макарово. И обогнули Аргу с запада и пошли на восток.
Утро на реке
Вода течёт спокойно. Ещё по ночному прохладно. Иногда срывается дождик.
Природа как будто спит. И я сплю вместе, отдавшись воле течения.
Нет разницы где я, впереди ли, или там где был.
Скоро будет понтон и висячий мост у деревни Малая Косуль.
Струя прижимает меня к обрывистому бережку. Подмытые берёзы покорно склонились над нею.
Артефакт
Сначала непонятное издалека, нечто белое приковывает внимание. Оказывается, это тоже
люди, коллеги можно сказать. Развелось же нас. Любопытно, каково им на этом
плоту. Они, наверное, чувство времени потеряли. Да и осадка у плота была 40см,
что много для чулымских отмелей. Сочувствую.
Дождь
После полудня он наконец-то усиливается. Мы спешились у странного стана. Там оказалась крыша
и под ней можно было сидеть у костра на лавочке. Мы занялись основательным обедом: с таким
дождём неизвестно где мы будем и будет ли у нас горячий ужин.
Пятнашки
Солнце шутит, озорничает, внезапно растопив облака и заполонив воздух искрящимся светом,
как будто надуло нас своим исчезновением с утра. Но, хоть и мог показаться пессимистом,
я то знал, вернее постоянно был готов, что оно внезапно выпрыгнет.
Этот стан – с флагштоком, с устроенным туалетом, нарами и спортивными
тренажёрами (шины слева напоминали кик-мишени) – мог бы показаться маленьким
детским лагерем, типа труда (над чем?) и отдыха, если бы не спартанские условия.
Действительно, этот заброшенный спартанский лагерь оказался спортивным: здесь жили
дзюдоисты, как сказали потом парни на моторках, поднимавшиеся снизу в этот лагерь
на ночёвку. Это объяснило, отчасти, почему там, на высокотравном лугу,
комарьё особо не беспокоило нас: выбор был не случайный.
Марта окопалась в бараке и ни в какую не хотела продолжать наше плавание. Пришлось
вытаскивать её оттуда силой и отмывать перед водружением в каяк.
Севернее Арги, до Боготола, река выпрямилась
и расширилась, стала тише, как озеро. Косы исчезли – это морщило наши лбы и
заставляло усердно работать вёслами до далёких кос под Боготолом.
Правый берег зарос водорослями
Мы упорно соблазняли щуку
блёснами вблизи кромки водорослей. Но ничего кажется не менялось. Лишь дурные
окушки бегали за блесной, размером чуть больше её.
Левый берег облысел лугами.
Вдоль него стал встречаться просёлок.
Пышная растительность застилала всё вокруг, везде звучала жизнь: пела иволга в тальнике, застывшие как мимы чёрные журавли сторожко срывались с редкого галечника, вышагивали серые цапли на отмелях, белые чайки покачивались поплавками, ковырялись в водорослях утки, шарахаясь от нас за сотни метров, разбойно посвистывал ястребок, на сушинах-перстах вороны дремотно караулили проход по реке, косуля шарахнулась с водопоя, не заметив тихий каяк, молчаливая рыба баламутила тишину, выплёскиваясь на поверхность в вечной погоне охотника-жертвы.
Нырок
В моей близости он нырнул навечно
– снять вблизи не удалось.
Кордон
"Особо охраняемая природная территория краевого значения" заказника Арга и памятника
природы Лесные культуры лиственницы и сосны (насаждения 1857 г). Кому взбрендились
эти насаждения в Сибири да ещё и в 1857 г?
Под селом Боготол
Юра разводит костёр, я ставил палатку, Марта скрутилась после обследования очередного
пристанища. На косе повсюду валялись рыхлые комья угля. Видимо откуда-то вымывает.
Однако, для костра он не годился.
На этой стоянке мы наполнились жизнью деревни: помимо её панорамы доносились крики,
стуки, ор петухов и коров. А на берегу напротив нас стоял подростковый мат
до полуночи – видимо рыбачили. Нам не спалось.
Два старых рыбака
Они помнят Чулым ещё обильным рыбой.
Разговор, как обычно, о рыбалке – они жаловались друг другу, что нынче
нет той рыбы, едва наловишь даже на уху. И долго вспоминали старые времена.
Солнышко встало. Котлы греются. Сборы в дорогу.
Обитатель шатра, время вьючить шатер -
Ведь глава каравана скатал свой ковер,
Загремел барабан, и верблюды встают,
И погонщики гасят ненужный костер.
Близко время молитвы, и солнце с луной
На одной высоте замечает мой взор.
Абульнаджм Манучехри (ум. в 1041 г.)
Впереди вход в боготольские петли
Бастионы и крепостные стены стрижей
Полдня мы "петляли"
Лбы напоминают символ коммунизма
Левый берег хребтистый, местами его покрывает чистый сосняк –
хотелось спешиться и погулять там.
Марта имела вид зверя в клетке, бесконечно тоскующего, как в зоопарке.
Для неё река и лодка как клетка. Да и то, тесновато в каяке, скованно. Хотя, иногда
я завидовал ей, когда очень хотелось полежать, поваляться.
Автопортрет
Мне же приходилось всё время сидеть на досточке.
Для отдыха я мог лишь слегка откинуться на герму с вещами, воткнутую вертикально
на корме.
Ещё полдня идём прямо как по каналу
Деревня Орга
Небо хмурится –
мы, как зайцы, выкладываемся на вёслах, чтобы успеть на остров за Владимировкой.
Заветный остров – укрытие от непогоды. Я успеваю
поставить палатку, а Юра повесить котёл над огнём.
Дождик закрапал
Мы отсиделись и Юра пробует счастье на отвесную блёсенку
Хмурое утро
Всю ночь и утро срывался дождик
Юра испытывает утренний жор, пока я кашеварю
Прощай остров
Докуривается дымок фимиама. Это последняя стоянка.
Покидать эти божественные сады не хочется. Не хочется идти вниз,
к людям. Словами Фёдора Тютчева,
Нет, моего к тебе пристрастья
Я скрыть не в силах, мать-Земля!
Через полчаса будет ...
Красный завод
Спиртзавод иначе,
широко известный в советские годы. До Ачинска рукой
подать. Там мы перетаскиваем лодки через понтон.
Красивая коса. Здесь обычно много купающихся.
Коровы проводят дни напролёт на этой косе – даже завидно.
Обжитые берега
У деревни Красная речка
Ветренно и просторно
Заканчиваются покатушки на лодке. Она даёт новое чувство – свободы в водной стихии,
свойкости этой стихии.
Этой свободы лишены миллионы, миллиарды людей. Бедолаги. А спасает всего то простая лодка.
Человеку жить рядом с водой, не имея лодки, всё равно как крестьянину обходиться без лошади.
Плюшевые берега – возвращение в цивилизацию
P.S.
Вода была тёплой, чистой. Я уже забыл такое ощущение от чистой воды, когда
не испытываешь брезгливости и полностью отдаёшься воде как рыба.
Купались постоянно. Это было тем, что не ценилось,
как воздух не ценится, но доставляло превеликое удовольствие.
А ведь это такая благодать с просонок окунуться
в молочно-тёплую реку и потом сушиться у костра. Или в полдневную
жаркость (было не много выше 20С) поплюхаться и разом потушить солнечный жар.
А ощущения! Как после операции: нигде не болит и не жмёт, никаких городских болячек и хвори, кабинетная спина выпрямилась и появились недюжинные силы. После этого на горожан было жалостно смотреть. Сама потребность преодолевать походные неудобства – постоянная гребля, "медитация" в одном положении много часов, так что потом долго не разогнуться, борьба с сыростью при ночёвке и разведении костра (дождик был каждый день, вода была везде) – заставляет оживиться. А если учесть целебные воздух, воду, лес, покой и тишину, то все курорты здесь проигрывают.
По возвращении неженка Марта не ела и отлёживалась как-то удивительно долго, два дня. Отсыпалась? Опасался не захворала бы. У самого разве что облезли нос и шея: обычное дело от солнышка на водах.
Вот, вроде бы сбил охотку, отдохнул – и уже хочется работать. Но ещё не вся водка выпита (ждут встречи), не все походы, рыбалки и охоты пройдены.
