"Во всех частях земного шара имеются свои, даже иногда очень любопытные, другие части"
— Ты запомни, что Рай существует:
Он кусками разбросан в тайге. —
Это там, где Природа колдует —
От печали и зла вдалеке...
Николай Гумилёв
Воскресное утро в Тольятти, 5ч – уже встаёт солнце и его ещё не жгучие зайчики золотят тополь за окном, какой тут сон. Это самое замечательное время дня и недели: город пуст и свободен, воздух свеж и чист, и в лесу, я знаю, почти не слышно городского рёва, обычного для буден, и должно быть необычайно хорошо. Сколько я ни был там, божественные ощущения не запоминаются и каждый раз являются откровением. Их невозможно предвосхитить. И потому надо идти в лес решительно, невзирая ни на что, ни на какие сомнения, дела или слабости: потом отблагодарится, что не поддался на ленные сомнения.
Лесной просёлок
Просёлок как нить ведёт и тянет вглубь леса. На входе в лес сразу
оказываешься в птичьем царстве – трели, свист, скрежет, дробь отовсюду. Я
застрял на опушке, заслушавшись соловьём, разглядывая очаровательного певца совсем близко.
Солнечные лучи только начали заливать лес пятнами. Их ещё мало – и глазеешь,
и впитываешь их свет и тепло.
Лесные тропы куда-то ведут, переплетаются, кружат тебя – как в большом лесу,
а не в парке (фотографии леса напротив 14-го квартала). Они уводят к той жизни и глубине,
что есть только у леса, и нет в саду или парке, как бы ни были они красивы.
Лесная тропа
Сумерки на сосновой поляне
Одуванчик повёрнулся к Солнцу
Остатки ночи
На тропе среди густых зарослей задержались остатки ночи. Сойдя с тропы, я стронул
зайца, может ещё спавшего (действительно, они спят днём) и поэтому
не особо ретивого. Я остановился – и он тут же остановился и застыл пеньком,
растопырил свои длинные уши
и вслушался, не поворачивая головы, он как будто не видел меня. Я немного прошёл –
и он стремительно дал дёру. Это знакомый заяц. Он безалаберный: часто путается под ногами.
В одно такое прекрасное утро я тихо сидел
на бревне на своей сосновой поляне и вслушивался в звуки леса. Вдруг вижу кто-то
крупный приближается без опаски. Этот прохвост
набежал на меня как слепая тетеря. Он был такого внушительного размера, с овчарку или волка,
что поначалу я даже затревожился.
Буйство ландышей
Поэтическое вдохновение
Марта
Середина мая. Еще нет лопухов и высоких пожухлых зарослей.
Белые бутончики ландышей рассыпаны сплошным ковром. По разным повериям это несчастные СЛЁЗЫ: или Богоматери,
или морской царевны Волховы, или всех девушек, ожидающих своего друга, – а также бусины рассыпанного
ожерелья
Белоснежки и фонарики гномов, а ночью в них прячутся солнечные зайчики. Вот и на Ивана Аблаева (на фото)
снизошла благодать среди ландышей и он спешит записать вдруг полившиеся стихи. То что я услышал
у него, произвело на меня сильное впечатление. Я даже подумал – "Не хуже Бродского".
А соловьи! Они начинают петь в полный голос с началом цветения ландышей.
В один из первых дней цветения появилась молочная дымка – это дым
гари. Пал прошёлся и по моей поляне, обезобразил её. Я попытался тушить трухлявое бревно,
но тщетно: пламя вырывалось изнутри. Вскоре на пожаре
появились лесники.
Скит
Стронутый со своей поляны пожаром, я попал в чей-то "скит". Их таких много
разбросано по лесу. По его опрятности
я сразу же расположился к его основателям, хотя вкусы их весьма вычурны.
Бедолаги-горожане, спасают свои души даже таким образом.
Впрочем, лесу всё равно: он безо всяких церемониалов излечит душу и очистит, лишь
бы человек внимал.
Я приткнулся к этому скиту на часик. На скамейке я погрузился
в атмосферу леса. Что она переливала в меня и как воздействовала – объяснить
это не берусь, со всеми своими знаниями, тут я сразу сдаюсь. Явными были только утренние, веселящие партии птиц.
И так стало легко и отдохновенно, что-то расправилось и какая-то тягость улетучилась. И это
случилось почти сразу после ночного сна! Когда усталости неоткуда взяться. Что же
я делал ночью как не спал?
Удивительно, после такого отдыха в лесу даже сон в квартире кажется работой,
после которой "есть ещё куда" отдохнуть. Я тянул это время вместе с чаем из
термоса. Созерцал деревья – гиганты над нами, высоко вознеслись в небо, аж завидно,
мы для них как жуки, наверное, столь же и докучливы со своей деловитостью и вредностью. И в
меня закралась дикая мысль, что они ощущают нас, а мы в некотором роде тупы, не
ощущаем этого. Наверное, я попал в сказку.
Что можно чувствовать, увидев этот образ здесь, на сосне в лесу? Вероятно, что-то из
двух крайностей. И это хорошо, это естественней и сильнее, чем в обычной обстановке.
Однако, натюрморт на другой сосне разряжает духовное напряжение. Итак, есть
выбор между небесным и приятными земным. Потрясающее смешение.
Свет берёзок, яркая зелень молодой травы и солнечные одуванчики
Алтарь
Куртинка берёз с ландышами светится как алтарь. Незатейливо, а сколько радости.
Эк нашло на меня. Я и говорю – в лес сходить, что в церкви причаститься.
Бархатистая полянка
Лысый дубок и тот похорошел
Дрок
Парк у набережной Тольятти
Набережная Тольятти
Лесными тропами выкатился на набережную. Открывающийся простор сдвигает сознание в другую сторону,
от замкнутой укромности леса. На той стороне – "геркулесовы столбы". Они сжимают развёрстую
горловину реки Усы, разрывающей хребет Жигулёвских гор. Я пытаюсь разглядеть их,
прищуриваю глаза, и ... дорисовываю воображением ...
У Геркулесовых столбов
Лежит моя дорога,
У Геркулесовых столбов,
Где плавал Одиссей.
Меня оплакать не спеши,
Ты подожди немного ...
Александр Городницкий